— Ты… Скотина. Отпусти меня.
Даже головы не повернул.
— Где мальчик?
Со злости дёрнула руками, стараясь хоть немного сблизить их. Охнула от боли.
Вот тогда он обернулся.
— А ты попроси.
Даже не задумываясь, я ему на это выпалила такое и в таких выражениях, что, услышь меня братец, в обморок бы свалился.
— А ты попроси, — вкрадчиво повторил он. — Попроси, чтобы я к тебе в постельку пришёл. Вот когда ты попросишь…
— Это ты называешь — ломать? — презрительно ответила я. Кровь из ободранной кисти щекочуще поползла по руке к локтю. Меня передёрнуло. Не от крови. От напоминания, что бы он сделал, не приди я в себя. Что он подсыпал в еду? Сволочь… Хотя какой толк, если я узнаю об этом… — Да получи я тебя в свои руки, я б тебя так сломала — в ногах бы валялся выпрашивая прощения.
— Ну, пока ты в моих руках, — спокойно сказал он, наклоняясь надо мной.
Я немедленно попыталась ударить его коленями. Но тело всё ещё не отошло от подсыпанной отравы. Резкого движения не получилось. Я зарычала от ярости и бессилия.
— Отпусти меня! Чтобы на равных!
— На равных? — засмеялся он, давя на мои ноги и тут же ласково поглаживая их по всей длине. — Девочка, со мной на равных — это надо так постараться!
— Например, подсыпать что-нибудь в жратву! — сквозь зубы произнесла я. И откинулась на кровать, расслабляясь. Не знаю, что он нам подсыпал, но некоторые отравы имеют обыкновение активироваться, когда человек двигается.
— Девочка, ты будешь лежать столько, сколько понадобится, чтобы ты стала ласковой и желающей только меня, — самодовольно сказал он.
— По-моему, ты спутал меня со своей недавней шлюхой, — уже задумчиво сказала я, глядя ему в мутные от желания глаза. Ишь… Не нравится, что в постели назвала его Кириллом. — И что? Она тебя тоже переносить не могла, и ты ей тоже подсыпал всякую гадость, чтобы она тебя любила? Что ж в тебе, милый, такого гадского, что женщина тебя может принимать лишь ничего не соображающей? А вот Кирилл… — Я проговорила имя напевно. — Боже, каков он в постели! Идеально! Как мне это нравилось, когда он…
Удар по лицу был настолько силён, что я не просто дёрнулась. Мне показалось, что я свернула себе шею. Нет… Обошлось…
— Так вот Кирилл, — продолжила я разбитыми в кровь губами. — Он такой лапочка… Такой нежный! Я так бал…
Новый удар. По носу попало. Зато теперь… Я шмыгнула, стараясь машинально удержать кровь… Зато теперь этот зверь оставит меня в покое.
— Или ты садюга, ласковый мой? И тебе очень нравится насиловать женщину, когда она беспомощ… — Пришлось повернуть голову, чтобы слить кровь в сторону, иначе она уже заливала и горло, отчего отчаянно хотелось кашлять… Отплевалась. Опять взглянула на него. Жаль, что всё-таки не пришла в себя полностью. Жаль… Видеть не могу эту рожу… И закрыла глаза.
Жёсткие пальцы взялись за мой подбородок.
— Будешь лежать здесь…
— А не пошёл бы ты… — оборвала его, не открывая глаз, и напряглась в ожидании нового удара. Его не последовало. Нос, по ощущениям страшно и болезненно вспухший, снова переполнен кровью. Снова нечаянно втянула. Горло наполнилось резкой болью. Сплюнула, с трудом вывернувшись из пальцев, удерживающих меня. Хоть бы сон сбылся. Где я своими руками этого гада…
Пальцы пропали с подбородка. Хантер встал и без паузы вышел из комнаты.
13
Он закрыл за собой дверь. Как ни прислушивалась — ни щелчков механического замка, ни характерного звука для закрывающегося сенсорного не услышала. Дверь только прикрыта? Зачем он оставил её так? Или я подозрительна, потому что… Голова болит…
Когда тяжёлое гудение в ушах прекратилось, а сама голова будто начала оттаивать от того напряжения, в котором находилась после удара Хантера, я наконец услышала. Коридор за этой дверью оказался довольно оживлённым. По нему то и дело проходили группами или по одному. Слышались в основном мужские голоса. Кажется, с момента усыпления прошло долгое время, и мы уже на Сэфа.
Лицо болело. Но, пока туго ворочающиеся, мозги всё же годились для некоторых размышлений. Вопрос на повестке дня один: какого дьявола Хантер оставил дверь открытой? В коридор, по которому ходят одни мужчины?
Ладно, этот вопрос можно обдумывать в процессе. А пока — насущное. Как освободить руки из наручников? Кольца в обхвате сужены в расчёте на мои тонкие запястья, — свободно в них не пошевелишься, только едва-едва отжать руку от металла можно, а значит — кисти из них не вытащишь… И вопрос чуть меньший по значимости: как, пока валяюсь на этой кровати, очистить нос, чтобы дышать нормально? Мне не нравится дышать ртом! Мало того что горло сохнет, так начинают подсыхать разбитые губы! Не облизывать же их постоянно — сразу начинает течь кровь! Урод…
И ещё одна проблема. Перед тем как лечь спать, я сходила в туалет. Но ведь прошло несколько часов! Убью Хантера и не один раз!
А ещё становится холодно. В таком виде — неудивительно.
Господи… Ладно — я. Что с мальчиком? Проснулся ли Рольф? Где он? Каково ему сейчас? Вот его бы не сломали…
Что-то проблемные у меня сутки выдались. Ладно хоть содранная кожа на кисти лишь слегка свербит, не очень отвлекая на себя…
Резко повернула голову. Дверь в коридор открылась.
Только хотела выругаться матом, как сообразила, что это не Хантер. Привстала посмотреть — кто. Но вовремя опомнилась. Сообразила, что лучше не двигаться. Легла спокойней. И опять очень сильно пожалела, что не могу дышать носом.
Дверь закрылась. Человек остался в комнате. Постоял у двери и пошёл ко мне. Света из коридора не хватало, чтобы разглядеть того, кто остановился у моей кровати, сбоку, кажется разглядывая моё тело. Видела нечто огромное, широченное. Такой ляжет — раздавит… Почувствовала, как поднялись мои плечи. Это я напряглась. Надо расслабиться. Блин. И получать удовольствие. Судя по всему, этот Хантер разрешил своим дружкам попользоваться мною, если только…
Характерный звук «молнии».
Я перестала дышать, вжалась в голый матрас…
Ещё шаг — встал вплотную к кровати. Некоторое время не шевелился. Разглядывал. А что? Чего не посмотреть? Разложенная, нагая, доступная. Беспомощная… Потом склонился и провёл холодной ладонью по моему животу. Мало что холодная. Она у него ещё жёсткая — и в мозолях, что ли? Процарапал довольно чувствительно. Снова движение ладонью — уже от ног к бёдрам… Мне показалось, сейчас сердце взорвётся…
Кровать посреди комнаты. Он сел на неё, как на лошадь, деловито и бесстыдно разложив мои ноги в стороны. И будто затаился. Хотя, скорее всего, разглядывал или ждал реакции. Мне — не стыдно. Мне — противно. И внутри уже росла такая яростная злоба… Ну и пусть! Пусть он это сделает!! Да я назло Хантеру сейчас вот этому конкретному ублюдку такой шикарный секс устрою — на всю жизнь запомнит, о чём Хантеру и расскажу, как мне этот насильник понравился, — расскажу со всеми смачными подробностями!! Истерики моей — не дождётесь!! Умоляющих криков и плача — не будет!
Невидимый мужчина (лицом ко мне — спиной к двери с блёклым светом из коридора) снова поднял мои ноги, сел близко к моему телу и закинул ноги себе на плечи. Он не собирался брать меня сверху!.. Я будто взорвалась внутри, напряглась, сама себя успокаивая: не торопись! Не торопись, Ингрид!! Спокойно, Ингрид!
Этот завозился, стягивая с себя штаны, задевая мою кожу грубой тканью… Я, будто мне неудобно, чуть подтянула ногу на его плече к себе. Очень осторожно… Он не заметил! Всё так же возясь со своими штанами!
Секунда — дёрнуть ногу к себе! Секунда — страшный удар пяткой ботинка, на твёрдой подошве, в лицо невидимому насильнику. Под стопой, даром, что она спрятана в жёсткий ботинок, эхом — хруст сломанных хрящей и костей! Он даже не успел ладони метнуть кверху от внезапной боли, как уже оба ботинка врезались в него! Один в лицо же! В мычащий рот! Второй — пяткой в горло! С наслаждением! Как хрустнули его зубы и хрящи позвонков! Райской музыкой!!